Другая жизнь
Другая жизнь:
Я, Арман Арриж, благодарю графа Борна за оказанную мне честь. Я клянусь исполнять его волю и служить ему и в его лице служить Талигу. Отныне бой графа Борна — мой бой, его честь — моя честь, его жизнь — моя жизнь. Да покарает меня Создатель, если я нарушу клятву. Да будет моя шпага сломана, а имя предано позору, если я предам своего господина. Обещаю следовать за ним и служить ему, пока он не отпустит меня…
Это я произнес в 16 лет стоя на площади перед собранием лучших людей и глядя в глаза своему монсеньору Карлу Борну. Потом было два года службы, восстание, важное поручение. Мне передали в руки пакет, приказали скакать как можно быстрее к границе. Моя мать – Элиза Арриж, урожденная Вебер, прибыла из Дриксен в последние годы правления королевы Алисы. Язык этой страны я знаю так же хорошо как и родной талиг. Передать пакет очень важно. Это дело жизни и смерти. От этого зависит восстановление на престоле истинного правителя. Я плохо знаю кто это, мне нет дела до Раканов, но монсеньер считает так и он не может ошибаться. Я скачу несколько часов практически не останавливаясь, но на дороге – другой всадник, и он перегораживает мне путь. Серж Вильбуа, друг детства. Их поместье рядом с нашим, мы катались на лодках по реке, ухаживали за соседкой Маргаритой, вместе заблудились ночью в лесу и искали дорогу…Он требует чтобы я остановился и повернул обратно. Монсеньор предатель и я тоже, если выполню его приказ… но не выполнить его тоже невозможно. Мы спешиваемся и деремся. В Лаик мы были примерно одного уровня. Но мне везет больше чем ему. Серж падает хватаясь за грудь, а я стою, хотя мне тяжело дышать и кажется что рука совершенно неподъемна. А еще очень много крови. Но я сажусь в седло и продолжаю путь. Уже не так быстро как прежде, поминутно погружаясь в полусон полубред. Не помню как я добрался до границы и передал пакет. Я почти ничего не помню кроме лица полковника Финстервальда: очень равнодушно качающего головой и заявляющего что не может выступить. Я помню что обвиняю его и бросаю вызов, а дальше – темнота.
Сколько я провалялся без сознания знает только Вальтер. Он вообще считает что я выжил чудом. При таком серьезном ранении и кровопотери… Но Вальтер никогда не отказывался от безнадежных случаев не бросил тогда и меня. Придя в себя я написал письмо домой – понимал что ждать мне нечего, но просил хотя бы немного денег на первое время. Мне некуда идти, нет ничего что можно продать, лошадь и оружие экспроприирована дриксеновской армией. В полку меня не то чтобы ненавидят, но иногда зло и мерзко шутят. Сначала я огрызаюсь, но потом наступает апатия и их шутки меня не задевают.
Ответ приходит не скоро, но ранит не хуже клинка бывшего друга:
Милостивый государь!
Мы более не считаем возможным именовать вас своим сыном. Вы опозорили свою семью, навлекли на нее опалу своими глупыми и неосмотрительными действиями. Даже если вы следовали своей клятве, это не является оправданием для предательства. Не пишите нам больше, мы желаем прекратить с вами всяческие отношения и не вспоминать более о том, что вырастили в семье негодяя и предателя. Ваш титул и право наследования я, Шарль Арриж передаю своему племяннику Эмилю, в надежде что он не опозорит его так же, как это сделали вы.
Шарль и Элиза Арриж
У меня больше нет прошлого, семьи и имени, но я жив, а полковник Финстервальд, предавший монсеньера тоже жив и это можно поправить. А еще жив кесарь Годфрид, который и направил полки к границе, поманив Карла Борна несбывшейся поддержкой.
Вальтер Шелленберг, добрая душа, решает что единственное чем может мне помочь – это научить медицине, тем более что я не полный профан в этом вопросе. Мои менторы считали что знание некоторых основ могут спасти жизнь офицеру в непредвиденной ситуации. Сначала у него, потом в провинции у его друга я становлюсь неплохим медиком. Время идет и вот спустя два с половиной года наконец то выпадает шанс – полковник Финстервальд выходит в отставку и это значит, что я смогу добраться до него. Я уезжаю в пригород Эйнрехта. Как всегда ни денег, ни связей и легкая неприязнь в глазах окружающих когда я называю свое имя, такое непривычное для дриксеновского слуха, но я почти привык. Сниманию какую-то конуру на пару с алкашом и поэтом. Он говорит его зовут Генрих Фогельвейде. У него четверо старших братьев, с родителями он разругался еще в юности, теперь промышляет поэзией и неизвестно чем. Мне даже этого знать не хочется, но Генрих славный, когда не пьяный в сосиску, и оплачивает половину комнаты. Постепенно я тоже начинаю зарабатывать «неизвестно чем» - не очень законные операции, где платят больше за молчание чем за саму помощь, изредка торговля «ветерком», связи с контрабандистами. Чета Герштайн очень милая, хоть и занимается кучей незаконных дел. Они кормят меня завтраками и иногда дают лекарства под расписку - нужны для работы а заплатить сразу я не всегда могу. И конечно же всякие загадочные поручения. «Передайте шкатулку господину Оберау. Только тайно и вам хорошо заплатят». Леворукий его знает что в шкатулке, но Оберау я даже видел – он шатается в гости к Финстервальду, а уж этого то я навещаю почти каждый день – иногда просто прохожу мимо дома, иногда устраиваюсь следить за приходящими.
А потом прогремел взрыв. И я понял вот шанс – наверняка полковник предав один раз решил предать и другой и участвовал в заговоре. И тут я совершил самое мерзкое отвратительное действие в своей жизни:
«Довожу до вашего сведенья, что Клаус Оберау близко общался с полковником Финстервальдом и был частым гостем в его доме.»
Даже теперь эти слова противно горчат во рту. А самое противное – пострадал не полковник. Негодяй как обычно легко отскочил и расплачиваться пришлось другим. Это меня привело практически на край. А еще и Генрих, милый славный Генрих, допился до белых кошек и загнулся в нашей комнате. Я похоронил его под своим именем, взял некоторые вещи которые еще можно было носить и шпагу и отбыл в поместье Финстервальдов. Наверняка, когда я появился на пороге его дома полковник удивился. Но я напомнил ему кто я и почему ищу с ним встречи и предложил прогуляться. Он согласился, но секундантов не взял. А мне и некого было пригласить – единственный мой приятель валялся в могиле под плитой с моим именем. Рука плохо действовала после ранения, да и не тренировался я все эти годы, но полковник тоже был не в лучшей форме. И мне повезло. Укол в грудь и он падает на землю. Первой мыслью конечно было перевязать его, но под рукой оказался только платок с витиеватой монограммой Генриха. Но дело было безнадежное. Полковник умер у меня на руках за считанные секунды. Я поднялся с земли, запорошенной снегом, и двинулся к ближайшему трактиру где предупредив о наличии трупа в лесу на перекрестке тропинок отправился в Эйнрехт. Было бы легче если бы я тоже остался там же на перекрестке. Убив полковника я не почувствовал радости и свободы. Скорее пустоту. Месть я совершил, но цели в жизни у меня не осталось.
Другая жизнь:
Я, Арман Арриж, благодарю графа Борна за оказанную мне честь. Я клянусь исполнять его волю и служить ему и в его лице служить Талигу. Отныне бой графа Борна — мой бой, его честь — моя честь, его жизнь — моя жизнь. Да покарает меня Создатель, если я нарушу клятву. Да будет моя шпага сломана, а имя предано позору, если я предам своего господина. Обещаю следовать за ним и служить ему, пока он не отпустит меня…
Это я произнес в 16 лет стоя на площади перед собранием лучших людей и глядя в глаза своему монсеньору Карлу Борну. Потом было два года службы, восстание, важное поручение. Мне передали в руки пакет, приказали скакать как можно быстрее к границе. Моя мать – Элиза Арриж, урожденная Вебер, прибыла из Дриксен в последние годы правления королевы Алисы. Язык этой страны я знаю так же хорошо как и родной талиг. Передать пакет очень важно. Это дело жизни и смерти. От этого зависит восстановление на престоле истинного правителя. Я плохо знаю кто это, мне нет дела до Раканов, но монсеньер считает так и он не может ошибаться. Я скачу несколько часов практически не останавливаясь, но на дороге – другой всадник, и он перегораживает мне путь. Серж Вильбуа, друг детства. Их поместье рядом с нашим, мы катались на лодках по реке, ухаживали за соседкой Маргаритой, вместе заблудились ночью в лесу и искали дорогу…Он требует чтобы я остановился и повернул обратно. Монсеньор предатель и я тоже, если выполню его приказ… но не выполнить его тоже невозможно. Мы спешиваемся и деремся. В Лаик мы были примерно одного уровня. Но мне везет больше чем ему. Серж падает хватаясь за грудь, а я стою, хотя мне тяжело дышать и кажется что рука совершенно неподъемна. А еще очень много крови. Но я сажусь в седло и продолжаю путь. Уже не так быстро как прежде, поминутно погружаясь в полусон полубред. Не помню как я добрался до границы и передал пакет. Я почти ничего не помню кроме лица полковника Финстервальда: очень равнодушно качающего головой и заявляющего что не может выступить. Я помню что обвиняю его и бросаю вызов, а дальше – темнота.
Сколько я провалялся без сознания знает только Вальтер. Он вообще считает что я выжил чудом. При таком серьезном ранении и кровопотери… Но Вальтер никогда не отказывался от безнадежных случаев не бросил тогда и меня. Придя в себя я написал письмо домой – понимал что ждать мне нечего, но просил хотя бы немного денег на первое время. Мне некуда идти, нет ничего что можно продать, лошадь и оружие экспроприирована дриксеновской армией. В полку меня не то чтобы ненавидят, но иногда зло и мерзко шутят. Сначала я огрызаюсь, но потом наступает апатия и их шутки меня не задевают.
Ответ приходит не скоро, но ранит не хуже клинка бывшего друга:
Милостивый государь!
Мы более не считаем возможным именовать вас своим сыном. Вы опозорили свою семью, навлекли на нее опалу своими глупыми и неосмотрительными действиями. Даже если вы следовали своей клятве, это не является оправданием для предательства. Не пишите нам больше, мы желаем прекратить с вами всяческие отношения и не вспоминать более о том, что вырастили в семье негодяя и предателя. Ваш титул и право наследования я, Шарль Арриж передаю своему племяннику Эмилю, в надежде что он не опозорит его так же, как это сделали вы.
Шарль и Элиза Арриж
У меня больше нет прошлого, семьи и имени, но я жив, а полковник Финстервальд, предавший монсеньера тоже жив и это можно поправить. А еще жив кесарь Годфрид, который и направил полки к границе, поманив Карла Борна несбывшейся поддержкой.
Вальтер Шелленберг, добрая душа, решает что единственное чем может мне помочь – это научить медицине, тем более что я не полный профан в этом вопросе. Мои менторы считали что знание некоторых основ могут спасти жизнь офицеру в непредвиденной ситуации. Сначала у него, потом в провинции у его друга я становлюсь неплохим медиком. Время идет и вот спустя два с половиной года наконец то выпадает шанс – полковник Финстервальд выходит в отставку и это значит, что я смогу добраться до него. Я уезжаю в пригород Эйнрехта. Как всегда ни денег, ни связей и легкая неприязнь в глазах окружающих когда я называю свое имя, такое непривычное для дриксеновского слуха, но я почти привык. Сниманию какую-то конуру на пару с алкашом и поэтом. Он говорит его зовут Генрих Фогельвейде. У него четверо старших братьев, с родителями он разругался еще в юности, теперь промышляет поэзией и неизвестно чем. Мне даже этого знать не хочется, но Генрих славный, когда не пьяный в сосиску, и оплачивает половину комнаты. Постепенно я тоже начинаю зарабатывать «неизвестно чем» - не очень законные операции, где платят больше за молчание чем за саму помощь, изредка торговля «ветерком», связи с контрабандистами. Чета Герштайн очень милая, хоть и занимается кучей незаконных дел. Они кормят меня завтраками и иногда дают лекарства под расписку - нужны для работы а заплатить сразу я не всегда могу. И конечно же всякие загадочные поручения. «Передайте шкатулку господину Оберау. Только тайно и вам хорошо заплатят». Леворукий его знает что в шкатулке, но Оберау я даже видел – он шатается в гости к Финстервальду, а уж этого то я навещаю почти каждый день – иногда просто прохожу мимо дома, иногда устраиваюсь следить за приходящими.
А потом прогремел взрыв. И я понял вот шанс – наверняка полковник предав один раз решил предать и другой и участвовал в заговоре. И тут я совершил самое мерзкое отвратительное действие в своей жизни:
«Довожу до вашего сведенья, что Клаус Оберау близко общался с полковником Финстервальдом и был частым гостем в его доме.»
Даже теперь эти слова противно горчат во рту. А самое противное – пострадал не полковник. Негодяй как обычно легко отскочил и расплачиваться пришлось другим. Это меня привело практически на край. А еще и Генрих, милый славный Генрих, допился до белых кошек и загнулся в нашей комнате. Я похоронил его под своим именем, взял некоторые вещи которые еще можно было носить и шпагу и отбыл в поместье Финстервальдов. Наверняка, когда я появился на пороге его дома полковник удивился. Но я напомнил ему кто я и почему ищу с ним встречи и предложил прогуляться. Он согласился, но секундантов не взял. А мне и некого было пригласить – единственный мой приятель валялся в могиле под плитой с моим именем. Рука плохо действовала после ранения, да и не тренировался я все эти годы, но полковник тоже был не в лучшей форме. И мне повезло. Укол в грудь и он падает на землю. Первой мыслью конечно было перевязать его, но под рукой оказался только платок с витиеватой монограммой Генриха. Но дело было безнадежное. Полковник умер у меня на руках за считанные секунды. Я поднялся с земли, запорошенной снегом, и двинулся к ближайшему трактиру где предупредив о наличии трупа в лесу на перекрестке тропинок отправился в Эйнрехт. Было бы легче если бы я тоже остался там же на перекрестке. Убив полковника я не почувствовал радости и свободы. Скорее пустоту. Месть я совершил, но цели в жизни у меня не осталось.
-
-
18.06.2014 в 13:00-
-
18.06.2014 в 13:17-
-
18.06.2014 в 13:20-
-
18.06.2014 в 13:24-
-
18.06.2014 в 14:10-
-
18.06.2014 в 14:13-
-
18.06.2014 в 15:11Ну, скажем... не все встречи в жизни случаются. Это тоже очень жизненно и грустно)
Аврора
-
-
18.06.2014 в 15:39