Гусь революции или все пошло не так!
А началось все с того что Шелленберг зачем-то пришел в мою комнату демонстрировать вышитый платок. Ничего такой был платок, в кружевах и с вензелем «Ф», Генрих, мир его праху Фогельвейде, таких около дюжины получил в подарок от какой-то белошвейки. Проблема заключалась конечно в том, что платок был в подозрительных бурых пятнах и явно был использован не по назначению. И я даже помнил как. Я держал лицо до самого момента вопроса:
«Знаете ли вы, Генрих, что там за вензель?»
И я опять как последний дурак залился краской и стал думать – рассказать или нет? В конце концов…
Но тут Вальтера понесло:
«Вы идиот, - разглагольствовал он, - знаете ли что сами того не ведая попали как кур в ощип! Этот ваш Фогельвейде…»
Ну, Фогельвейде, предположим, был тут совершенно не при чем. Можно было бы конечно оставить друга Вальтера в этом приятном заблуждении, но как же стыдно было ему врать! Я открыл рот и выложил все как на духу: про полковника Финстервальда, про то, как я его выслеживал, про Клауса Оберау и чертову шкатулку и вот как раз в момент когда должен был случится рассказ про анонимный донос явился Мартин.
Вальтер продолжал вяло на меня ругаться и тут…
Крики за дверью. Я выбегаю и вижу что у моих ног лежит Юдифь Сардона с кинжалом в груди. К слову сказать, взгляд прекрасной Юдифи всегда будил во мне самые нежные чувства и видеть ее вот так, в крови на земле…
Нужно было непременно спасать даму. Шелленберг делал операцию, я ассистировал. Потом я еще долго сидел с ней не давая вставать и рассказывая какие-то истории из детства. Оскар прибегал с обручальными браслетами, объяснялся Юдифи в любви. Я совсем пропустил время когда пробила полночь и мне нужно было пойти к адмиралу Айзенрехту чтобы отправится с ним в заброшенный дом.
Тут сразу замечу, что когда человек в маске, похожий на зятя убиенного тобой полковника Финстервальда зовет тебя в полночь в заброшенный дом невольно подумаешь плохое. Я и подумал. Позже, Вальтер утешил меня что ничего скверного адмирал не замышлял, а про меня даже не знал, но оказывая помощь бедной Юдифи я все равно опоздал на нашу встречу.
Вальтер опять заходил ко мне сообщить что его начальство все знает и требует моего ареста, но он вроде бы его оттягивает, мы стояли на балконе и тут:
«Я забираю твою жизнь, принц Фридрих! – и крики внизу.
Я кубарем скатываюсь по лестнице и увидел картину которая должна была крайне расстроить Рауля: принц Фридрих лежит скорчившись на крыльце, Абигайль Хайнеманн в истерике заливается слезами, а роковой мститель пойман и горд произошедшим.
Как мне рассказывали позже, и тут я не претендую на особую достоверность, дело было так: бабушка Штарквинд, опасаясь что переворот с утра может провалится, а нелюбимый ею племянник останется в наследниках, поручила секретарю на всякий случай прирезать его в 12 пополудни. Вот только никто не уверен, произнесли ли она «пополудни». Как бы то ни было, секретарь ее, человек богобоязненный, решил проконсультироваться с высшими силами и пошел к гадалке. Гадалка, дама понятливая, видя что господин не в себе, напророчила ему, что он прольет сегодня чью-то кровь. Он пошел и пролил. Штарквиндов арестовали, я помчался к Гудрун и друзьям. Герцог и его брат знали про наши планы все, а в их способность продержатся под пытками мы не слишком то верили. Выхода не было, либо сейчас, либо уже никогда. Дальше я все помню только как одно продолжительное безумие.
Вот мы бежим с Карлин, Мартином и Раулем в посольство Талига. Там нам нужен секретать кесаря, его необходимо нейтрализовать, чтобы он не оказывал сопротивления при аресте кесаря. Карлин должна его отвлечь. Секретаря бьют подносом по голове, после чего Рауль перерезает ему горло, мы волочем его к балкону и кидаем вниз. Мой опешивший брат смотрит на меня почти квадратными глазами. Я забираю Карлин и брата и иду с ними в резиденцию Штарквиндов.
Вот Мартин и Рауль пошли поговорить с адмиралом Айзенрехтом. Я вижу как на них наставили пистолеты Эльфрида и брат Олаф, хотя у моих друзей в руках только шпаги. Они стоят какое-то краткое мгновение застыв в этих позах, я поднимаю свой пистолет. Эльфрида или брат Олаф? Выстрел только один, медлить нельзя. То что моя возлюбленная предает нас я догадался уже под вечер, застав ее бурные переговоры с Хайнеманном и Хелленштерном. Но выстрелить все еще не могу. Брат Олаф чудесный человек, наверняка здесь случайно и мне искренне жаль. Но он наставил пистолет на Рауля. Выстрел, и я попадаю ему в голову.
Адмирал растерян, он уходит с Раулем бросив в пустом доме жену и ее сестру. Девицы Финстервальд. Если с ними что-то случится, это будет на моей совести. Думаю отвести их сначала в Адрианклостер, но все монахи сбежали. Приходится сопровождать их в особняк Штарквиндов. Там и так толпа народу, но все же безопаснее.
Дом в осаде, приходит дама которой поручили убийство посла Талига. Приходит госпожа Амади поговорить с братом. Я смертельно боюсь что она тоже пришла его убить и умоляю его соблюдать осторожность. У нас не хватает поддержки гвардии. Рауль толкает речь о том что необходим герой который уровняет силы. Оскар по тихому начинает отходить к двери.
Мир сходит с ума. Госпожа Герштайн говорит что согласна пойти убить одного их гвардейцев, просит мой пистолет. Я заявляю Раулю что пойду сам и не позволю женщинам делать за меня грязную работу. Потом – темнота. Рауль, скотина, дал мне по затылку рукояткой пистолета чтобы я не дергался.
Сквозь муть слышу как Гудрун говорит Раулю:
- «Ну что, ты нашел своего героя» Рауль тогда не понимает о чем она. Зато кажется понимаю я.
Оскар не вернулся, но теперь мы в большинстве. Я смотрю на его шпагу стоящую в углу. С красными камнями и серебряным темляком. Шпагу для левой руки которую он всегда одалживал мне на тренировках. Я понимаю, что убью любого кто теперь попытается помешать нам. Секретарь Фельсенбургов порывается открыть дверь и запустить кого-то в дом. Я вырубаю его и отволакиваю в отдельную комнату, мне не нравится как он себя ведет. Я в ярости и на взводе.
Возвращаются Штарквинды. Их выпустили из тайной канцелярии. Еще несколько минут и – церемония присяги. Айзенрехт отказывается присягать, но Штефан Штарквинд преклоняет колено. Мы победили.
Выходим на крыльцо, ранее утро. Рауль и Мартин уходят арестовывать кесаря. Тут же проходит слух что он совершил самоубийство. Я знаю что это не так, но молчу. Рэйнгарда расстреливают по обвинению в государственной измене. Мне уже все равно. Я так устал что могу уже только истерично смеяться. Кажется, это победа.
А началось все с того что Шелленберг зачем-то пришел в мою комнату демонстрировать вышитый платок. Ничего такой был платок, в кружевах и с вензелем «Ф», Генрих, мир его праху Фогельвейде, таких около дюжины получил в подарок от какой-то белошвейки. Проблема заключалась конечно в том, что платок был в подозрительных бурых пятнах и явно был использован не по назначению. И я даже помнил как. Я держал лицо до самого момента вопроса:
«Знаете ли вы, Генрих, что там за вензель?»
И я опять как последний дурак залился краской и стал думать – рассказать или нет? В конце концов…
Но тут Вальтера понесло:
«Вы идиот, - разглагольствовал он, - знаете ли что сами того не ведая попали как кур в ощип! Этот ваш Фогельвейде…»
Ну, Фогельвейде, предположим, был тут совершенно не при чем. Можно было бы конечно оставить друга Вальтера в этом приятном заблуждении, но как же стыдно было ему врать! Я открыл рот и выложил все как на духу: про полковника Финстервальда, про то, как я его выслеживал, про Клауса Оберау и чертову шкатулку и вот как раз в момент когда должен был случится рассказ про анонимный донос явился Мартин.
Вальтер продолжал вяло на меня ругаться и тут…
Крики за дверью. Я выбегаю и вижу что у моих ног лежит Юдифь Сардона с кинжалом в груди. К слову сказать, взгляд прекрасной Юдифи всегда будил во мне самые нежные чувства и видеть ее вот так, в крови на земле…
Нужно было непременно спасать даму. Шелленберг делал операцию, я ассистировал. Потом я еще долго сидел с ней не давая вставать и рассказывая какие-то истории из детства. Оскар прибегал с обручальными браслетами, объяснялся Юдифи в любви. Я совсем пропустил время когда пробила полночь и мне нужно было пойти к адмиралу Айзенрехту чтобы отправится с ним в заброшенный дом.
Тут сразу замечу, что когда человек в маске, похожий на зятя убиенного тобой полковника Финстервальда зовет тебя в полночь в заброшенный дом невольно подумаешь плохое. Я и подумал. Позже, Вальтер утешил меня что ничего скверного адмирал не замышлял, а про меня даже не знал, но оказывая помощь бедной Юдифи я все равно опоздал на нашу встречу.
Вальтер опять заходил ко мне сообщить что его начальство все знает и требует моего ареста, но он вроде бы его оттягивает, мы стояли на балконе и тут:
«Я забираю твою жизнь, принц Фридрих! – и крики внизу.
Я кубарем скатываюсь по лестнице и увидел картину которая должна была крайне расстроить Рауля: принц Фридрих лежит скорчившись на крыльце, Абигайль Хайнеманн в истерике заливается слезами, а роковой мститель пойман и горд произошедшим.
Как мне рассказывали позже, и тут я не претендую на особую достоверность, дело было так: бабушка Штарквинд, опасаясь что переворот с утра может провалится, а нелюбимый ею племянник останется в наследниках, поручила секретарю на всякий случай прирезать его в 12 пополудни. Вот только никто не уверен, произнесли ли она «пополудни». Как бы то ни было, секретарь ее, человек богобоязненный, решил проконсультироваться с высшими силами и пошел к гадалке. Гадалка, дама понятливая, видя что господин не в себе, напророчила ему, что он прольет сегодня чью-то кровь. Он пошел и пролил. Штарквиндов арестовали, я помчался к Гудрун и друзьям. Герцог и его брат знали про наши планы все, а в их способность продержатся под пытками мы не слишком то верили. Выхода не было, либо сейчас, либо уже никогда. Дальше я все помню только как одно продолжительное безумие.
Вот мы бежим с Карлин, Мартином и Раулем в посольство Талига. Там нам нужен секретать кесаря, его необходимо нейтрализовать, чтобы он не оказывал сопротивления при аресте кесаря. Карлин должна его отвлечь. Секретаря бьют подносом по голове, после чего Рауль перерезает ему горло, мы волочем его к балкону и кидаем вниз. Мой опешивший брат смотрит на меня почти квадратными глазами. Я забираю Карлин и брата и иду с ними в резиденцию Штарквиндов.
Вот Мартин и Рауль пошли поговорить с адмиралом Айзенрехтом. Я вижу как на них наставили пистолеты Эльфрида и брат Олаф, хотя у моих друзей в руках только шпаги. Они стоят какое-то краткое мгновение застыв в этих позах, я поднимаю свой пистолет. Эльфрида или брат Олаф? Выстрел только один, медлить нельзя. То что моя возлюбленная предает нас я догадался уже под вечер, застав ее бурные переговоры с Хайнеманном и Хелленштерном. Но выстрелить все еще не могу. Брат Олаф чудесный человек, наверняка здесь случайно и мне искренне жаль. Но он наставил пистолет на Рауля. Выстрел, и я попадаю ему в голову.
Адмирал растерян, он уходит с Раулем бросив в пустом доме жену и ее сестру. Девицы Финстервальд. Если с ними что-то случится, это будет на моей совести. Думаю отвести их сначала в Адрианклостер, но все монахи сбежали. Приходится сопровождать их в особняк Штарквиндов. Там и так толпа народу, но все же безопаснее.
Дом в осаде, приходит дама которой поручили убийство посла Талига. Приходит госпожа Амади поговорить с братом. Я смертельно боюсь что она тоже пришла его убить и умоляю его соблюдать осторожность. У нас не хватает поддержки гвардии. Рауль толкает речь о том что необходим герой который уровняет силы. Оскар по тихому начинает отходить к двери.
Мир сходит с ума. Госпожа Герштайн говорит что согласна пойти убить одного их гвардейцев, просит мой пистолет. Я заявляю Раулю что пойду сам и не позволю женщинам делать за меня грязную работу. Потом – темнота. Рауль, скотина, дал мне по затылку рукояткой пистолета чтобы я не дергался.
Сквозь муть слышу как Гудрун говорит Раулю:
- «Ну что, ты нашел своего героя» Рауль тогда не понимает о чем она. Зато кажется понимаю я.
Оскар не вернулся, но теперь мы в большинстве. Я смотрю на его шпагу стоящую в углу. С красными камнями и серебряным темляком. Шпагу для левой руки которую он всегда одалживал мне на тренировках. Я понимаю, что убью любого кто теперь попытается помешать нам. Секретарь Фельсенбургов порывается открыть дверь и запустить кого-то в дом. Я вырубаю его и отволакиваю в отдельную комнату, мне не нравится как он себя ведет. Я в ярости и на взводе.
Возвращаются Штарквинды. Их выпустили из тайной канцелярии. Еще несколько минут и – церемония присяги. Айзенрехт отказывается присягать, но Штефан Штарквинд преклоняет колено. Мы победили.
Выходим на крыльцо, ранее утро. Рауль и Мартин уходят арестовывать кесаря. Тут же проходит слух что он совершил самоубийство. Я знаю что это не так, но молчу. Рэйнгарда расстреливают по обвинению в государственной измене. Мне уже все равно. Я так устал что могу уже только истерично смеяться. Кажется, это победа.
-
-
19.06.2014 в 16:44-
-
19.06.2014 в 16:46-
-
19.06.2014 в 16:48Держись! ...и спасибо
-
-
19.06.2014 в 16:51-
-
19.06.2014 в 16:58Растерян - это не то слово, но да, наиболее близкое. Леворукий знает, почему, но в тот момент я был уверен, что вернусь прямо сейчас.
Благодарю за добрые намерения. Был уверен, что явление моих дам - это или подстава, или результат действий Руперта, которого я попросил позаботиться о семье.
Очень все... кхм... жизненно получилось на этой игре.
-
-
19.06.2014 в 17:38-
-
19.06.2014 в 18:51Six Tales, смерть Оскара сорвала нам мозг изрядно
la_roja, ну, я, разумеется, вспомнил про дочерей Финстервальда, всегда испытывал некоторую ответственность за них. Нужно было отвести их в ТК- там было безопаснее всего, но в той неразберихе....
Beroald, я еще не написал как собирался сдаваться в Талиг, потому что все плохо и все умерли, а Вальтер ударил в спину
-
-
19.06.2014 в 20:32-
-
20.06.2014 в 06:21-
-
24.06.2014 в 00:15-
-
24.06.2014 в 00:46